Пробужденный любовник - Страница 31

В свете свечей он видел, как раны на ее коже исцелялись прямо на глазах: синяки исчезали с лица, опухоль около глаз спадала, порезы затягивались. Благодаря глубокому сну, тело с легкостью боролось с нанесенным вредом — ее красота постепенно возвращалась, что приносило неимоверное облегчение. Высшие круги, в которых она вращалась, отвергли бы женщину с любыми физическими недостатками. Да, именно такими и были аристократы.

Подумав о своем красивом холостом близнеце, он понял, что на его месте должен был быть Фьюри. Он бы стал идеальным спасителем, учитывая совершенно очевидное влечение, которое брат испытывал к этой женщине. К тому же, она была бы рада проснуться рядом с таким мужчиной. Любая была бы счастлива.

Так какого черта он не возьмет и не отнесет ее в комнату Фьюри? Сейчас же.

Но он не сдвинулся с места. И смотря на нее, лежащую на подушках, которых никогда не касалась его голова, между простынями, которые никогда не окутывали его тела, он вспомнил прошлое…

С того дня, как раб впервые очнулся в темнице, прошло много месяцев. Не осталось ничего такого, чего бы не было сделано с ним, в нем или на нем: жизнь крутилась в предсказуемом ритме следующих друг за другом надругательств.

Госпожа была поражена его мужским достоинством и считала нужным продемонстрировать его всем мужчинам, которым оказывала покровительство. Она приводила в темницу незнакомцев, смазывала раба бальзамом и выставляла его на всеобщее обозрение словно породистого жеребца. Он знал, что она делает это лишь для того, чтобы вселить в других неуверенность — он видел удовольствие, светившееся в ее глазах, когда зрители потрясенно качали головами.

Когда же неминуемое насилие начиналось, раб изо всех сил пытался вырваться из собственного тела. Это помогало ему выносить происходящее: он поднимался к потолку, все выше и выше, и парил там словно облако. Если удача переходила на его сторону, у него получалось отключиться от насилия полностью и просто витать, наблюдая со стороны за ставшими чужими унижениями, болью и опущением. Но это срабатывало не всегда. Порой у него не получалось освободиться от собственного тела, и тогда муки поглощали его.

Госпоже приходилось постоянно использовать бальзам, и со временем он заметил кое-что необычное: когда он оставался заперт в своем теле и все происходящее становилось реальностью, когда звуки и запахи прорывались в его мозг словно стаи крыс, даже тогда нижняя часть его тела как будто принадлежала другому живому существу. Все, что он чувствовал там, отдавалось лишь слабым эхом в его сознании. Это было очень странно, но он был благодарен. Это онемение спасало его.

Оставаясь один, он учился контролировать свое огромное, пережившее превращение тело. Достигнув успехов, он бесчисленное множество раз нападал на охранников, совершенно не раскаиваясь в подобных вспышках агрессии. На самом деле, он уже не чувствовал ничего общего с этими людьми, следившими за ним и находившими столько отвращения в исполнении собственного долга. Их лица были знакомы ему не больше, чем призрачные фигуры из снов, являя собой лишь жалкие остатки прошлой жизни, от которой ему стоило бы получать больше удовольствия.

После каждого нападения его избивали часами, нанося удары только по ладоням и подошвам ног — Госпожа хотела сохранить его внешнюю красоту нетронутой. В конце концов, охрана разрослась до целого отряда воинов, которые входили к нему в темницу, только одев кольчугу. Более того, его кровать снабдили наручниками на пружинах, которые можно было открыть не входя в помещение, так что стражникам не приходилось подвергать себя опасности, снимая с него цепи. Когда же Госпожа взывала к нему, его накачивали каким-то наркотиком, или подмешивая его в пищу, или выстреливая дротиками через щели в двери.

Дни тянулись медленно. Он сосредоточенно выискивал слабости своих сторожевых псов в попытках спастись от насильственного грехопадения… а потом, несмотря на все цели и умыслы, он умер. Даже когда он выбирался из-под Госпожи и был предоставлен самому себе, он больше не жил.

Раб ел в своей темнице, набираясь сил для следующей схватки с охраной, когда увидел, как сдвигается подвижная панель на двери, давая место просунувшейся в дырку пустой трубке. Он вскочил на ноги, хотя был полностью обнажен, и почувствовал первый укол в шею. Он вытащил дротик так быстро, как смог, но затем почувствовал новый удар, потом еще… и еще… до тех пор, пока его тело не отяжелело.

Он очнулся на кровати в кандалах.

Госпожа сидела рядом с ним, низко опустив голову так, что волосы спадали завесой на ее лицо. Она словно почувствовала, что он пришел в сознание, и взглянула на него.

— Я скоро вступлю в брак.

О, Славная Дева в Забвении. Этих слов он так долго ждал. Теперь он будет свободен, ведь с появлением хеллрена отпадет нужда в рабе крови. Он вернется к своим кухонным обязанностям.

Раб вынудил себя обратиться к ней с уважением, хотя не считал ее достойной женщиной.

— Госпожа, вы отпустите меня?

Ответом ему была лишь тишина.

— Пожалуйста, отпустите меня, — срывающимся голосом сказал он. Учитывая все, что он пережил, потеря гордости была не такой уж большой жертвой. — Я умоляю вас, Госпожа. Освободите меня из заключения.

Когда она взглянула на него, в глазах ее стояли слезы.

— Я поняла, что не могу… Мне придется оставить тебя. Я должна оставить тебя.

Он начал вырываться, и чем сильнее он дергал цепи, тем отчетливее светилась любовь на ее лице.