Пробужденный любовник - Страница 4

— Я ничего не могу поделать, если Братство хранит секреты от представителей собственного вида.

— Может, тебе просто нужно лучше сосредоточиться.

«Не смей говорить ему, чтобы он не лез не в свое дело, — подумал О. — Проиграешь эту битву характеров, и женщина станет едой для бродячих псов».

Пока О пытался усмирить свой нрав, мистер Икс улыбнулся.

— Твоя сдержанность стала бы куда более приятной, если бы не была единственным достойным ответом. Теперь о сегодняшней ночи. Братья отправятся за сосудами лессеров, от которых избавились. Отправляйся домой к мистеру Х и забери его сосуд так быстро, как это будет возможно. Я пошлю кого-то к А, а сам займусь Д.

Мистер Икс помедлил у двери.

— Насчет женщины. Если ты используешь ее как инструмент, ладно. Но если ты держишь ее по каким-то другим причинам, у тебя проблемы. Размякнешь, и я скормлю тебя Омеге маленькими кусочками.

О даже не вздрогнул. Один раз он уже пережил пытки Омеги и решил, что сможет сделать это снова. Ради своей женщины он пройдет через что угодно.

— И что ты теперь мне скажешь? — Спросил старший лессер.

— Да, сэнсэй.

Ожидая, когда машина мистера Икс уедет, О, чувствовал, как его сердце колотится словно пневматический пистолет. Он хотел поднять свою женщину наверх и почувствовать прикосновение ее тела, но в таком случае он бы не смог уйти. Пытаясь успокоиться, он быстро вычистил свой С&В и зарядил его. Это не особо помогло, но, по крайней мере, к тому времени, как он закончил, руки перестали дрожать. Направляясь к двери, он захватил ключи от грузовика и установил на третьей трубе датчик движения. Эта техническая примочка не раз спасала его задницу. Если инфракрасный лазер засекал движение, включалась тройная система пистолетов — и любопытный мгновенно начинал истекать кровью.

О все не решался уйти. Боже, он так хотел прижать ее к себе. Мысль о том, что он может (пусть даже гипотетически) потерять свою женщину, сводила его с ума. Эта вампирша… стала смыслом его жизни. Не Общество. Не убийства.

— Я ухожу, жена, так что веди себя хорошо. — Он заколебался. — Я скоро вернусь и помою тебя. — Не услышав ответа, он спросил:

— Жена?

О попытался сдержаться. Хотя он и говорил себе, что должен вести себя как настоящий мужчина, он не мог уйти, не услышав ее голос.

— Не отсылай меня без прощания.

Тишина.

Боль пронзила сердце, лишь увеличивая его любовь к ней. Он глубоко вздохнул, в груди разлилось восхитительное ощущение отчаяния. Он думал, что познал любовь до того, как стал лессером. Он думал, что женщина, которую он трахал и избивал годами, была особенной. Каким наивным дураком он был. Теперь он знал, что такое настоящая страсть. Пленная женщина стала горящей болью в его груди, позволяя ему снова чувствовать себя человеком. Она стала душой, заменившей ту, что забрал Омега. Благодаря ей, он жил, хотя сердце его и не билось.

— Я вернусь, как только смогу, жена.

* * *

Бэлла расслабилась внутри трубы, услышав, как захлопнулась дверь. Мысль о том, что лессер ушел расстроенный из-за того, что она промолчала, доставляла ей удовольствие. Ну, теперь она окончательно сошла с ума, так?

Забавно, что именно безумие станет ее грядущей смертью. С того момента, как она очнулась в трубе много недель назад, она думала, что ее кончина станет самой обычной: смерть тела — смерть человека. Но нет, ее ждала гибель разума. Хотя тело было относительно здоровым, внутри она умирала. Психоз, наконец, завладел ею, и как телесная болезнь проходил в несколько стадий. Сначала она была в таком ужасе, что могла думать лишь о боли, которую принесут пытки. Но дни шли, и ничего подобного не происходило. Да, лессер бил ее, и то, как он разглядывал ее тело, было отвратительным, но он никогда не делал с ней того же, что с другими представителями ее вида. И не насиловал ее.

В ответ на это ее мысли приняли другой оборот, она воспряла духом и начала надеяться на спасение. Период «феникса» длился дольше. Целую неделю, наверное, хотя здесь было довольно сложно отследить смену дней.

Потом началось необратимое скольжение вниз, причиной которому стал сам лессер. Ей потребовалось довольно много времени, чтобы понять, что она имеет странную власть над похитителем, и начать использовать ее. Сначала она делала это для того, чтобы определить границы. Потом стала мучить его просто потому, что ненавидела и хотела причинить боль.

По какой-то причине лессер, который забрал ее… любил ее. Всем сердцем. Иногда он орал на нее и страшно пугал в такие моменты, но чем яростнее она боролась с ним, тем нежнее он обращался с ней. Он начинал беспокоиться, когда она не смотрела на него. Плакал, когда она отвергала его подарки. С нарастающей одержимостью он беспокоился о ней, молил о внимании, пытался угодить ей, а когда она отвергала его, он погибал. Весь ее мир концентрировался вокруг игры с его чувствами, и то, что эта жестокость придавала ей сил, убивало ее. Когда-то она была живым человеком: дочерью, сестрой… кем-то… Теперь же, посреди этого кошмара, она превращалась в камень. Превращалась в мумию.

Святая Дева-Летописица, она знала, что он никогда ее не отпустит. Он лишит ее будущего, что равносильно убийству. У нее было лишь это ужасающее настоящее. С ним.

Паника, чувство, которое она уже какое-то время не ощущала, поднялась у нее в груди.

Оцепенение ушло, и чтобы хоть как-то отвлечься, она сосредоточилась на холоде, исходившем от земли. Лессер одевал ее лишь в ту одежду, что забрал из ее собственного шкафа и комода, и она была лишена колготок, свитеров, теплых носков и ботинок. Но холод все равно безжалостно проник бы через все слои одежды, разъедая кости, покрывая ее сердце ледяной коркой.